Учитель из Меджибожа - Страница 28

Небольшой, но очень разбросанный город был погружен во тьму. Казалось, Миллерово находится в глубоком тылу и ведать не ведает ничего о страшной войне. Здесь группа наконец-то сможет отдохнуть, набраться сил, соединиться с регулярной частью, чтобы снова отправиться в бой. Это радовало лейтенанта. Хотя сердце подсказывало, что здесь не так уж все ладно. Тишина бывает обманчива.

Пробравшись со своими товарищами в предместье, к небольшому домику на отшибе, лейтенант осторожно постучал в окно. Дверь открыла испуганная старая женщина. Увидев советских солдат в полной воинской форме со звездочками на пилотках и с оружием, она уставилась на них, словно перед ней были какие-то привидения. И начала креститься, нашептывая пересохшими губами:

— Куда же вы, сыночки!.. Здесь лиходеи… фашисты. Наши вот уже второй день как оставили город… Был страшный бой. Здесь полно немецких бандитов. Уходите скорее, они охотятся за вами, убивают, вешают… Страшно передать, что творят эти изверги… Пленных они расстреливают на месте… Упаси вас господь попасть в их кровавые лапы.

Она перекрестила лейтенанта, еще что-то прошептала и указала дорогу к реке.

КОГДА ЖИЗНЬ ВИСИТ НА ВОЛОСКЕ

Давным-давно у себя на родине, в Меджибоже, он частенько слыхал изречение: «Жизнь висит на волоске». Но что это означало — не представлял. А вот теперь, когда, вконец обескураженный, ушел от испуганной старушки, понял смысл выражения.

Последние дни не думал о смерти. Сколько раз стояла она перед ним, но почему-то отступала… Даже в те страшные минуты, когда казалось, что вот-вот она настигнет его, всегда верил: смерть его не одолеет.

В самом деле, бойцы смотрят на него теперь как на свою судьбу. Как он может умереть, когда сердце преисполнено гневом, когда он должен мстить врагу за страшные злодеяния, за гибель своего полка, многих друзей. Проклятый враг хочет уничтожить его Родину, народ, превратить любимую землю в пустыню. Зимою, когда стояли в обороне, казалось, что уже дальше немцев в Россию не пустят, что летом фашистскую армию настигнет полный разгром, окончательная гибель.

А получилось наоборот! С таким трудом приходится выбираться из вражеского кольца. Враг оказался очень сильным, особенно своим вооружением — множеством танков, самолетов, минометов и боеприпасов. Тут жалеешь каждый патрон, каждую мину, а он поливает огнем всю землю. Прорвал фронт. Решительно идет вперед, захватывая города и села.

Надо держаться любой ценой. Нет, он не может погибнуть. Он должен вывести из вражеского окружения бойцов, которые доверились ему, которые на него уповают.

Твердо верил: все кончится благополучно, они вырвутся из этого ада. Враг поплатится своей черной кровью за все.

Это, собственно, и придавало ему силы, мужество, веру. Но вот встреча со старухой на окраине Миллерово заставила его призадуматься. Он растерялся. С такими трудностями пробивались к этому городу. Уже казалось, что достигли цели. А выяснилось: они в западне. Опоздали на два дня. Армия ушла дальше, и ему со всей группой необходимо снова поворачивать дышло. А куда? И что ждет их там?

В глубокой ложбине с нетерпением ждут его бойцы. Они полны надежды. А он даже не представляет себе, как придет к ним и что скажет.

Истерзанные, голодные лежали они в густых бурьянах в томительном ожидании. А когда увидели его на гребне ложбины, вскочили и бросились к нему. Устремив на него пристальные взгляды, сразу поняли, что ничего хорошего он им не принес…

Илья подошел молча, с поникшей головой, вконец измученный, опустился на землю, задымил самокруткой, которую вытащил изо рта у солдата и, после долгой паузы, немного придя в себя, приглушенным, упавшим голосом заговорил:

— Ну, что я вам могу доложить, дорогие друзья? Мой долг сказать вам правду… В городе немцы. Мы опоздали… Наши отступили к Дону… Положение становится катастрофическим. — Подумал долгую минуту. — Надо попробовать вырваться из окружения немного южнее… Ничего хорошего обещать не могу. Кто готов идти со мной, прошу отойти вправо. А кто хочет в одиночку выбираться из кольца — оставайтесь на месте… Никого не неволю… Я такой же солдат, как и все вы, готов до конца выполнить свой солдатский долг перед Родиной. Сдаваться на милость врагу — об этом не может быть и речи. Но думаю все же, что какой-то шанс вырваться из кольца и присоединиться к своим все же есть… Повторяю: кто со мной — вправо. А кто…

Он запнулся. Стали подниматься уставшие, измученные бойцы. Отошли вправо. На месте осталось трое. Сидели в притоптанном бурьяне и молча курили.

Лейтенант окинув их неприязненным взглядом, взял автомат, засунул за ремень гранаты и усталым шагом продвинулся к строю.

— Что ж, ребята, в добрый путь, как говорят. Постараемся пробиться к своим. Иного выхода у нас нет…

— Конечно, нет!.. — послышалось с разных сторон.

— А что с этими? — кивнул кто-то из бойцов на сидевших безучастно в бурьяне.

Лейтенант снова окинул их беглым взглядом, пожал плечами:

— Что ж, пусть поступают, как совесть им подсказывает. Если она у них еще осталась.

— Пусть остаются… — послышался чей-то грубоватый, охрипший голос. — Старая мудрость гласит: баба с воза — кобыле легче…

— Это, конечно, верно… — устало усмехнулся лейтенант. И поднялся на гребень ложбины. Окинув внимательным взглядом широкую степь, поднял руку. Бойцы тяжелым шагом стали подниматься вверх и тихо выстроились за своим командиром.

Их поглотила глубокая ночь.

Комаровка… Сколько этих Комаровой рассеяно по широким степным просторам Отчизны! Кажется, на каждом шагу встречаешь их. Небольшие, зеленые, тихие деревушки или хутора, ничем не примечательные, ничем не знаменитые, если не считать того, что в них обитают добрые, трудолюбивые люди с женами и детьми, со своими неизбывными заботами, радостями и горестями, большими и малыми. Там они жили тихо, мирно, горя и войн не зная.